Восприятие россиянами коррупции как социальной проблемы

ВОСПРИЯТИЕ РОССИЯНАМИ КОРРУПЦИИ КАК СОЦИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМЫ	THE PERCEPTION OF CORRUPTION BY THE RUSSIANS  AS THE SOCIAL PROBLEM
Киселев Игорь Юрьевич доктор социологических наук, профессор; заведующий кафед-рой социологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (150000, Ярославль, ул. Советская, д. 10; igkisselev@mail.ru)	KISELEV Igor’ Jur’evich Dr.Sci. (Soc.), Professor; Head of the Chair of Sociology, Yaroslavl Demidov (10 Sovetskaya St, Yaroslavl, Russia, 150000; igkisselev@mail.ru)
Зуева Светлана Валентиновна кандидат педагогических наук, директор МАУ «Институт развития стратегических инициатив» (150000, ул. Максимова, 8; svzueva7@yandex.ru)	ZUEVA Svetlana Valentinovna Cand.Sci. (Ped.), Director of the Institute of the Development of Strategic Initiatives (8 Maximova St, Yaroslavl, Russia, 150000; svzueva7@yandex.ru)
В статье представлен социологический анализ восприятия россиянами коррупции как социальной проблемы. Установлено, что коррупция воспринимается экспертами и обычными гражданами как источник социальной дезорганизации и одновременно наделяется значимыми функциями, которые способствуют адаптации индивидов и социальных общностей. Реализация антикоррупционной политики возложена преимущественно на государственные институты. Амбивалентность функций коррупции в сочетании с патерналистскими установками в области решения данной проблемы препятствует реализации эффективной антикоррупционной политики. Ключевые слова: коррупция, восприятие, социальная проблема, латентные функции, борьба с коррупцией	The article a sociological analysis of Russians’ perceptions as a social problem. As the empirical base, the authors use the results of sociological research, conducted in Yaroslavl by the institute of the Development of Strategic Initiatives in 2015 and 2017. The article shows that experts and ordinary citizens perceive corruption as a source of social disorganization and at the same time endowed with significant functions, which contribute to the adaptation of individuals and groups. Secondly, corruption is considered to be predominantly as the problem of power, not society. Thirdly, the objective to oppose corruption entrusted mainly to the state institutions by means of realization of restrictive and prohibitive measures. The ambivalence of the functions of corruption, combined with paternalistic attitudes in the field of solving this problem, hampers the implementation of effective anti-corruption policies. The perceived ambivalent and latent functions of corruption in society and paternalist expectations of citizens, as far as this social problem concerns, enable us to conclude that the social resources, presented by the anticorruption public opinion and legal consciousness in order to counter corruption, are not sufficiently developed. Citizens largely are not ready to take an active part in the implementation of anticorruption politics yet. Keywords: corruption, perception, social problem, latent functions, fight with corruption

Версия для печати

Содержание:

• Социальная проблема: определение и индикаторы
• Программа социологического исследования
• Восприятие последствий коррупции
• Проблема коррупции на «публичных аренах»
• Подходы к решению проблемы коррупции
• Выводы
• Список литературы

Коррупция относится в нашей стране к числу актуальных социальных проблем. Ее существование признает и экспертное сообщество [Моисеев 2014: 363-408], и обычные граждане. При этом выражается мнение о том, что коррупция не искоренена и борьба с ней не всегда эффективна.

Восприятие какой-либо ситуации как социальной проблемы подразумевает, что, во-первых, установлено несоответствие между актуальной ситуацией и желаемым положением дел, и, во-вторых, сформулировано требование устранить это несоответствие. Особенности восприятия коррупции как социальной проблемы в России связаны с тем, что, с одной стороны, фиксируется существование противоречия между желаемым и действительным. Например, согласно результатам опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» в марте 2018 г., 75% россиян считают уровень коррупции в нашей стране высоким. При этом 42% опрошенных полагают, что он выше, чем в европейских странах.^[1] Опрос экспертов из числа представителей органов государственной власти и местного самоуправления, политических партий, общественных организаций, судебной системы и правоохранительных органов, правозащитных организаций, науки и образования, проведенный Лабораторией проблем повышения эффективности государственного и муниципального управления ЮРИУ – филиала РАНХиГС в ноябре-декабре 2017 года на территории ряда субъектов РФ^[2] так же выявил мнение о существовании несоответствия действительного и желаемого. По мнению большинства экспертов, в настоящее время коррупция представляет собой одну из главных нерешенных проблем в нашей стране, уровень ее распространенности в госструктурах очень высокий [Проблемы противодействия коррупции… 2018].

С другой стороны, запрос на борьбу с коррупцией также артикулирован, однако он имеет особенности. Ключевая роль в борьбе с коррупцией отводится органам государственной власти. Вместе с тем, принятые меры рассматриваются россиянами как неэффективные. Так, 45% опрошенных полагали, что снизить уровень коррупции не удастся.^[3]

Можем предположить, что повышение эффективности антикоррупционной политики должно быть связано с расширением спектра акторов, которые реализуют запрос по устранению несоответствия между актуальным и желательным уровнем коррупции в России. Буквальное прочтение определения социальной проблемы как требования усилий со стороны общества по устранению нежелательного состояния предполагает участие в борьбе с коррупцией институтов гражданского общества. Однако подобное переосмысление деятельностного компонента восприятия социальной проблемы требует нового понимания содержания самой проблемы. Иначе говоря, новый запрос-требование на действия по решению проблемы невозможен без переосмысления сущности самой проблемы. Изложенное выше справедливо и в отношении проблемы коррупции.

В связи с этим важно выявить и описать особенности восприятия россиянами коррупции как социальной проблемы, а также – установить готовность принимать участие в разработке и реализации антикоррупционной стратегии. Для решения поставленной задачи необходимо, прежде всего, раскрыть содержание понятия «социальная проблема» в социологии.

Социальная проблема: определение и индикаторы

В социологии феномен социальной проблемы разрабатывается в русле объективистских (функционалистский подход) и субъективистских (интеракционистский и конструкционистский) подходов. Первые предполагают, что социальная проблема – это объективно существующее состояние социальной среды, которое может представлять угрозу для функционирования общества или отдельных социальных общностей. Вторые – отводят активную роль членам общества в формулировании проблемы и выдвижении запроса на необходимость ее решения. Вместе с тем, как подчеркивают Р. Фуллер и Р. Майерс, каждая проблема включает объективный и субъективный компоненты – объективное условие и субъективное определение. При этом последнему отводится решающая роль. «Социальные проблемы – это то, что люди считают социальными проблемами», – подчеркивают ученые [Фуллер, Майерс 2001: 139].

Существование объективного и субъективного компонентов в структуре социальной проблемы позволяет выделить следующие индикаторы данного феномена.

Первый индикатор определен в русле функционалистского подхода и находит отражение в том, что социальные проблемы влекут за собой объективные негативные последствия, значимые для общества в целом или отдельной социальной общности. Они находят проявления:

• в привнесении новых устоев, которые не свойственны сложившемуся социальному порядку и разрушают его;
• в отрицании общепризнанных и одобряемых норм;
• в перераспределении важных ресурсов в направлении, невыгодном для социальных групп;
• в нарушении нравственных устоев, настроений, мировоззрения общества или отдельных общностей.

Таким образом, социальной проблемой становится то, что дезорганизует, дезинтегрирует общество, является источником дисфункций основных социальных институтов или социальной системы в целом и, следовательно, «создает угрозу жизнедеятельности социальной системы [Минина, 1998: 79]. Фактически представители описанного подхода пытаются выявить объективные условия, которые способствуют появлению социальных проблем, нарушают нормальное функционирование общества. В определении дисфункциональности ключевая роль отводится экспертам-социологам.

Второй индикатор раскрыт в русле интеракционистского подхода и связан с возникновением и циркуляцией специфических дискурсов социальной проблемы. Иначе говоря, социальные последствия должны быть осмыслены и сформулированы в качестве проблемы представителями какой-либо социальной группы или общества в целом и выйти на «публичные арены» [Хилгартнер, Боск, 2008]. При этом публичной ареной может выступать: исполнительная и законодательная власть, суды, кино, СМИ, организации, которые проводят политические кампании, книги, научные сообщества, религиозные организации, профессиональные общества, частные фонды. Потенциально количество социальных проблем – огромно. Однако пропускная способность публичных арен – ограничена. В результате далеко не все объективно существующие проблемы приобретают статус социально значимых. Следовательно, появление социальной проблемы сопряжено с ее общественным обсуждением.

Третий индикатор социальной проблемы наиболее полно раскрыт в русле конструкционистского подхода. Социальная проблема понимается как «коллективное поведение, отражающее взаимодействие различных групп по интересам» [Минина, 1998: 85]. При этом суть коллективного поведения связана с формулированием требований одной группы в отношении другой и стремление добиться удовлетворения данных требований. Следовательно, социальная проблема обретает реальность, когда субъекты предъявляют запрос-требование на устранение проблемы к тем институтам или группам, которые отвечают за ее решение.

Рассмотрим проблему коррупции в соответствии с описанными индикаторами так, как она отражена в массовом сознании. Для этого обратимся к анализу данных социологического исследования.

Программа социологического исследования

Выбор подхода к анализу коррупции как социальной проблемы на уровне массового сознания обусловлен тем, что коррупционные отношения строятся как диада, представляя собой отношения двух субъектов, один из которых посредством подкупа достигает своей цели, а второй получает материальную выгоду. Одним из определяющих факторов участия в коррупционном взаимодействии выступает отношение субъекта к данному явлению, то есть его готовность в них состоять. При этом установка на сопротивление коррупционному взаимодействию может выступить средством решения данной социальной проблемы.

Содержание отмеченного механизма борьбы с коррупцией раскрывает Дж. Харшаньи в рамках концепции «затрат на создание благоприятных возможностей» [Harsanyi 1962]. Согласно данной концепции, реализация носителем власти своих целей предполагает необходимость преодоления сопротивления со стороны подвластных, то есть издержки, затраты.  Они могут выражаться в необходимости вести переговоры, идти на уступки или наказывать подчиненных. Во всех случаях стремление к цели требует приложения дополнительных усилий, которые делают желаемую цель излишне дорогой и могут заставить субъекта власти отказаться от ее достижения.

Представленный тезис применим и к проблеме коррупции. Она понимается на уровне масс и экспертного сообщества как использование субъектом должностного положения в личных, корыстных интересах, то есть как средство создания благоприятных возможностей. В свою очередь, сопротивление «подвластных» коррупционному поведению способствует появлению издержек для обладателей властной позиции и, следовательно, служит механизмом реализации антикоррупционной политики.

Таким образом, посредством анализа результатов социологического исследования важно проверить готовность россиян формировать издержики на создание благоприятных возможностей посредством сопротивления коррупционному поведению со стороны носителей власти, контроля их деятельности с целью профилактики злоупотреблений, а также – готовности самим отказаться от участия в коррупционном взаимодействии.

Самостоятельная задача исследования связана с выявлением особенностей восприятия коррупции как социальной проблемы с точки зрения трех основных индикаторов, в числе которых 1) негативные последствия для общества, вызванные коррупцией; 2) обсуждение проблемы коррупции на «публичных аренах»; 3) готовность конструировать запрос на борьбу с коррупцией и определение адресатов сделанного запроса.

Эмпирическую базу составляют результаты социологических исследований, проведенных в г. Ярославле Институтом развития стратегических инициатив, в 2015 (N = 400)^[4]  и 2017 (N = 400)^[5] году. Кроме того, использовались результаты опроса экспертов, проведенного на территории Ярославской области Лабораторией проблем повышения эффективности государственного и муниципального управления ЮРИУ – филиала РАНХиГС в период с ноября 2017 года по январь 2018 года (N = 48). В качестве экспертов выступили: представители органов государственной власти и местного самоуправления (37,5%), члены политических партий (10,4%), представители судебной системы и правоохранительных органов (10,4%), специалисты юридического профиля (12,5%), представители СМИ (6,3%), члены общественных организаций (10,4%), работники сферы науки и образования (12,5%) [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 118-126]. Кроме Ярославской области отмеченное исследование проведено также на территории ряда регионов: Ростовской, Московской, Архангельской, Курганской, Челябинской области, Краснодарском, Приморском, Ставропольском крае, Чеченской Республике, республике Башкортостан, Карелии и РСО-Алания. Там, где представляется возможным, представлено сопоставление видения проблемы коррупции у экспертов разных регионов.

Восприятие последствий коррупции

Изучение коррупции как социальной проблемы важно начать с выявления социальных последствий, которые влечет за собой коррупция. Принимая во внимание, что с точки зрения функционалистского подхода, ключевая роль в выявлении деструктивных последствий социальных проблем принадлежит экспертам, рассмотрим, какие негативные последствия коррупции для общества отмечают представители экспертного сообщества Ярославской области. Результаты представлены в таблице 1 [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 118–119].

Таблица 1

Распределение ответов экспертов на вопрос «Чем, по Вашему мнению, опасна коррупция для общества и государства?» (%)

Ваш вариант ответа	Доля ответов
Угрожает безопасности государства, делая его уязвимым перед возможным подкупом государственных служащих со стороны иных государств, для работы в их интересах	38
Уничтожает понятия нравственности, честности, справедливости	24
Лишает смысла институты государства, заменяя собой публичные управленческие и правовые процедуры	20
Снижает или вообще сводит на нет уровень политической лояльности граждан к государству и его политическим лидерам, поскольку они не соблюдают закон и их действия противоречат принципам справедливости	6
Распространяет противоправное мировоззрение в обществе, что раз законы не обязательны для коррумпированной элиты, значит, их вообще можно не соблюдать	6
Лишает людей стремления чего-либо добиваться в жизни, и уничтожает социальную активность	4

Результаты, представленные в таблице, позволяют отметить преобладание у экспертов региона «государствоцентричного» видения последствий коррупции. Так, эксперты из Ярославской области чаще всего полагают, что коррупция в первую очередь угрожает безопасности государства, делая его уязвимым перед возможным подкупом государственных служащих со стороны иных государств, для работы в его интересах (38%). Несколько меньше тех (24%), кто видит угрозу коррупции в уничтожении понятия нравственности и честности. Четверть экспертов (20%) согласилась с тем, что коррупция лишает смысла институты государства, заменяя собой публичные управленческие и правовые процедуры. Отметим, что эксперты из большинства регионов также ассоциируют коррупцию с невозможностью обеспечить безопасность страны и снижением лояльности граждан государству. Еще одна категория последствий, значимость которой отмечается экспертами из разных регионов, связана с утратой нравственных ориентиров в обществе, распространением противоправного мировоззрения, что также создает неблагоприятный фон для функционирования государственных институтов. Для сравнения: наименее часто эксперты из Ярославской области и других регионов отмечают последствия коррупции, приводящие к снижению социальной активности граждан.

Полученные результаты позволяют сделать вывод, что эксперты воспринимают коррупцию как социальную проблему, отмечая ее дезорганизующее воздействие на общество за счет нарушения нравственных устоев, отрицания общепризнанных и одобряемых норм (главным образом, норм права), в перераспределении важных ресурсов, прежде всего, властных и экономических.

Вместе с тем, анализ ответов на заданный экспертам вопрос о том, почему, по их мнению, может быть не выгодна системная борьба с коррупцией, позволяет заключить, что коррупция по своей природе выполняет в обществе и ряд важных функций. Согласно определению функций, сформулированному Р. Мертоном, они представляют собой «последствия социального действия, которые способствуют приспособлению или адаптации некоторой определенной социальной единицы (индивидуум, подгруппа, социальная или культурная система)» [Мертон, 2006: 64]. Ученый дифференцирует явные и латентные функции. Первые характеризуют объективные и преднамеренные последствия социального действия, вторые – непреднамеренные и неосознанные последствия того же самого действия. Коррупция на фоне явной дисфункции наделяется и латентными функциями.

Так, 56,2% опрошенных экспертов из Ярославской области полностью согласны или скорее согласны с утверждением о том, что «коррупция обеспечивает устойчивость работы государственных механизмов и бизнеса, всегда понятно с кем и как можно договариваться». Кроме того, 62,5% разделяют мнение о том, что коррупция «обеспечивает уровень жизни руководителям управленческих кланов и их окружению, что способствует укреплению их лояльности политическому режиму» [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 120]. За исключением Московской и Курганской областей, Ставропольского края, одно или оба утверждения разделяют эксперты и других регионов.

Таким образом, коррупционные действия способствуют адаптации посредством снижения неопределенности процессов управленческих решений, создания фундамента поддержки власти. Заметим, что дисфункции коррупции, по мнению экспертов, так же связаны с процессами управляемости, обеспечения лояльности. Следовательно, дисфункции коррупционного поведения на формальном уровне сочетаются с функциональностью на уровне неформальных отношений.

Подобное противоречивое восприятие проблемы коррупции проявляется и в массовом сознании.

Для того чтобы определить, как ярославцы относятся к коррупции, был предложен ряд утверждений, из которых они могли выбрать одно, наиболее точно отражает их мнение. Распределение ответов представлено на рис. 1: данные представлены в сопоставлении с результатами опроса, проведенного в 2015 г.

 

Полученные результаты позволяют сделать вывод, что, с одной стороны, большинство горожан (72%) рассматривают коррупцию как деструктивную практику, которая должна быть исключена из жизни общества. С другой стороны, каждый пятый ярославец (21%) допускает существование такого явления как коррупция, а 6% – рассматривает взятки как полезный способ решения проблем. Для сравнения: по данным всероссийского опроса, проведенного ВЦИОМ в 2017 г., 83% опрошенных полагают, что дачу/получение взятки нельзя оправдать ни при каких обстоятельствах. Однако при этом 13% опрошенных считают, что иногда это допустимо, а 2% – полагают, что к этому следует относиться снисходительно.^[6]

Таким образом, по мнению обычных граждан, наряду с негативными последствиями для общества коррупция может способствовать адаптации, приспособлению индивидов при решении личных проблем. Иначе говоря, коррупция несет в себе определенные функции. Обращает на себя внимание тот факт, что о необходимости дать взятку чаще упоминали респонденты, субъективно оценивающие свой доход как «средний» или «выше среднего» (29%). В свою очередь, респонденты, описывающие себя как малообеспеченные, давали такой ответ почти в три раза реже (11%). Отмеченные различия служат показателем того, что в коррупционные практики в большей степени вовлечено экономически активное население, которое, одновременно выступает и как объект, страдающий от коррупции, и, в то же время, получающий выгоды от применения подобной практики при получении эффективных медицинских услуг, помощи в оформлении документов, устройстве ребенка в детский сад, услуг в сфере ЖКХ и других.

Схожая направленность отношения к коррупции была зафиксирована в ходе опроса ярославцев в 2015 г., а также – во всероссийском опросе, проведенном Фондом «Общественное мнение» в 2014 году. Примерно треть опрошенных (29%) относятся без осуждения к тем, кто берет взятки. В свою очередь, 45% опрошенных без осуждения относится и к тем, кто взятки дает. При этом терпимость к получению взяток чаще других демонстрируют молодые люди с высшим образованием, с ежемесячным доходом 20-30 тысяч рублей, жители Москвы и малых городов (менее 50 тыс. жителей). «С пониманием» к даче взятки чаще относятся жители Москвы и городов с населением от 50 до 250 тыс. человек. Осуждают коррупционное поведение респонденты старше 60 лет, с низким (менее 8 тыс. рублей) и высоким (более 30 тыс. рублей) индивидуальным ежемесячным доходом, проживающие в городах-миллионниках (кроме Москвы) ^[7].

Представленный социальный портрет субъекта, терпимо относящегося к коррупции, изображает человека, включенного в социально-экономическую жизнь общества, располагающего ресурсами (образование, доход) и находящегося в конкурентной среде крупных городов, либо в условиях ограниченных ресурсов малых городов. В данных обстоятельствах коррупционное поведение может рассматриваться как средство приспособления, адаптации, получения преимуществ, то есть наделяется функциональностью.

Подобное видение проблемы коррупции в массовом сознании и у экспертов препятствует реализации эффективной антикоррупционной политики.

Проблема коррупции на «публичных аренах»

Опрос экспертов и обычных граждан позволяет сделать вывод, что проблема коррупции представлена на «публичных аренах». При этом ведущая роль в определении содержания данной проблемы россияне отводят средствам массовой информации.

Так, согласно результатам опроса жителей Ярославля, проведенного в 2017 г., основным источником информации о случаях коррупции и, следовательно, фундаментом для формирования представлений о распространенности данной проблемы, выступают СМИ. Результаты представлены на рис. 2.

Обращает на себя внимание тот факт, что СМИ доминируют в качестве источника информации о коррупции: 61% опрошенных составляет представление о данной проблеме именно на основе сообщений СМИ. Личный опыт коррупционного взаимодействия и практики представителей социального окружения респондента менее важны: в качестве источника информации их рассматривают менее трети респондентов: 6% и 22% соответственно. Следовательно, именно особенности конструирования проблемы коррупции в СМИ позволяет объяснить отношение населения к данной проблеме. Представители экспертного сообщества Ярославской области отметили некоторые из них.

Первая особенность состоит в том, что большинство опрошенных экспертов убеждены: федеральные и региональные СМИ освещают только наиболее громкие задержания коррупционеров – 85% и 60% соответственно.  При этом лишь 8% экспертов отмечает, что основные результаты борьбы с коррупцией в регионе освещаются в полной мере, практически столько же придерживаются другого мнения – результаты борьбы не находят отражения в СМИ, особенно в региональных (10%).

Как следствие, подобная презентация проблемы создает представление, что борьба с коррупцией имеет эпизодический характер, проводится в виде кампаний, нежели систематически реализуемой стратегии. Так, по данным ВЦИОМ, 47% полагают, что «аресты отдельных чиновников и политиков за коррупцию в последние годы», то есть «громкие дела», это лишь показательные акции, сведение счетов или конфликты конкурирующих кланов, нежели свидетельство реальной борьбы властей с коррупцией.^[8] В результате у населения может складываться представление о ненаказуемости коррупционного поведения.

Еще одно последствие освещения в СМИ лишь наиболее заметных коррупционных преступлений связано с конструированием представления, что коррупция на низовом уровне, бытовая коррупция – менее серьезное правонарушение и заслуживает менее сурового наказания. По данным ВЦИОМ, 42% опрошенных полагают, что наказание рядовых сотрудников, уличенных в коррупции, должно быть мягче наказания коррумпированных руководителей.^[9] Схожее мнение разделяют и эксперты. Опрошенные лишь трех регионов (Московская область, Республика Северная Осетия – Алания, Чеченская республика) полагают, что наказание за получение взятки должно быть одинаковым для всех чиновников вне зависимости от их ранга, в то время как большинство экспертов из 9 регионов, включая Ярославскую область, полагают, что чиновники более высокого ранга должны быть наказаны за взяточничество строже, чем простые служащие.

В результате в массовом сознании формируется искаженное представление о сущности преступления и ожидаемом наказании, что затрудняет профилактику коррупционного поведения.

По мнению опрошенных экспертов, СМИ почти не работают на профилактику коррупционного поведения (50%). Почти треть респондентов (29%) придерживается мнения, что подобные материалы в СМИ не представлены совсем и лишь 12% экспертов согласны с тем, что подобный контент транслируется [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 124].

Фактически СМИ при освещении проблемы коррупции не реализуют в полном объеме свои функции в качестве социального института, который принимает участие в формировании и/или актуализации целей развития общества посредством репрезентации альтернативных моделей будущего, контроля и критики проводимой политики в области борьбы с коррупцией. Эксперты обозначают перспективные направления деятельности СМИ по противодействию коррупции: усилить освещение антикоррупционной деятельности (27,1%), принимать участие в проведении агитационной работы по формированию нетерпимости к коррупции (16,7%) [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 123].

Вместе с тем, выход проблемы только на одну «публичную арену», пусть и обладающую высокой пропускной способностью и ресурсами, не может служить основой для эффективной антикоррупционной политики. Однако представители экспертного сообщества и обычные граждане не апеллируют к потенциалу других публичных арен, например, некоммерческих организаций, инициатив отдельных граждан. Как следствие, не реализуется весь спектр средств, направленных на борьбу с коррупцией.

Подходы к решению проблемы коррупции

Социальная проблема обретает существование не только когда она получает обсуждение на публичных аренах, но и когда формулируется запрос на ее решение.

Результаты опроса общественного мнения позволяют сделать вывод, что большинство жителей Ярославля оценивают уровень коррупции как средний (38%), в то время как 30% опрошенных убеждены, что уровень коррупции – высокий, а 5% ‒ очень высокий. В 2015 году ответы распределялись следующим образом: 43%, 26% и 6% соответственно. Таким образом, респонденты признают существованием проблемы коррупции. При этом чаще о высокой степени распространенности коррупции говорили ярославцы с субъективно оцениваемым средним и высоким достатком, то есть группа респондентов, представители которой сталкивались с проявлениями коррупции.

В свою очередь, представители экспертного сообщества менее оптимистичны в оценках распространенности проблемы коррупции: 72% опрошенных полагают, что уровень коррупции в госструктурах очень высокий. Вместе с тем 21% экспертов считают, что при заметном уровне коррупции в стране, за последние годы он существенно снизился, то есть наблюдается положительная динамика в решении данной проблемы [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 119].

Эксперты дифференцируют оценки уровня коррумпированности разных уровней власти. По мнению экспертов, наиболее высокий уровень коррупции наблюдается в органах власти субъектов РФ: 43,8% опрошенных определили коррумпированность как высокую, 41,5% ‒ как среднюю. Большинство «высоких» оценок пришлось на Федеральные органы власти (65,2%) на фоне самого большого количества «низких» оценок (18,8%). Уровень коррумпированности органов муниципального управления большинством экспертов оценивается как средний (43,8%) [Проблемы противодействия коррупции… 2018: 119]. Можно предположить, что, оценивая уровень коррупции в органах муниципальной службы, эксперты обращались не к общероссийской практике, а рассматривали ситуацию в Ярославской области.

Обобщая результаты, можем сделать вывод, что существование проблемы коррупции признают и рядовые граждане, и эксперты. В то же время, характер оценок зависит от того, сталкивались ли респонденты с коррупционными проявлениями.

Изложенное выше справедливо и в отношении мер противодействия коррупции. Результаты представлены на рис. 3.

В среднем чуть больше трети ярославцев (34%) убеждены в эффективности мер, направленных на борьбу с коррупцией. Отмеченный результат может быть оценен в сравнительной перспективе. С одной стороны, большинство опрошенных выражают сомнение в результативности антикоррупционной политики. С другой стороны, сравнение результатов, полученных в ходе социологических опросов в 2015 и 2017 годов, позволяет заметить, что в 2017 г. респонденты изменили отношение к мерам, направленным на борьбу с коррупцией, в лучшую сторону. Отмеченная тенденция прослеживается и на общероссийской выборке. По данным ВЦИОМ, в 2017 и 2018 году индекс борьбы с коррупцией вышел из области отрицательных значений и составил 15 и 17 пунктов соответственно. Величина индекса отражает тот факт, что количество респондентов, отмечающих успехи антикоррупционной политики, превышает число тех, кто не замечает положительные тенденции на этом направлении.^[10] Об отсутствии эффективности антикоррупционной деятельности ожидаемо чаще говорили респонденты, которые сталкивались с коррупционными проявлениями.

Какие меры, по мнению ярославцев, способствуют борьбе с коррупцией? Среди реализующихся мер наиболее эффективной жители Ярославля считают «прозрачность размещения муниципальных заказов» (37%). Практически столько же респондентов (35%) отмечают результативность «обратной связи», под которой понимается работа телефона доверия, где можно оставить сообщение о случаях коррупции. Несколько меньше тех, кто оценивает как эффективную информационную открытость местных органов власти (33%): проведение публичных слушаний, публикацию в СМИ сведений о выполнении городских целевых программ, встречи руководителей органов городского самоуправления с горожанами. Треть ярославцев (31%) оценила как эффективную меру определения регламента оказания муниципальных услуг, то есть практики установления сроков и форм ответа и отчетности чиновников на обращение граждан.

Ярославские эксперты предложили перечень мер, которые способны привести к снижению уровня коррупции в российском обществе. Результаты представлены в таблице 2 [Проблемы противодействия коррупции….2018: 123].

Таблица 2

Перечень мер, направленных на снижение уровня коррупции в российском обществе (% ответов)

Меры по снижению уровня коррупции	Доля ответов
Ввести пожизненный запрет на профессию и замещение любых должностей государственной, государственной гражданской, муниципальной службы для лиц, осужденных за коррупционные преступления	62%
Жестко контролировать распределения и расходов бюджетных средств	46%
Ужесточить законодательство по борьбе с коррупцией, увеличить сроки заключения	44%
Отслеживать имущественное положение должностных лиц, расходы официально получаемым доходам	35%
Повысить эффективность деятельности правоохранительных органов по борьбе с коррупционерами расширив возможности на ведение оперативно-розыскной деятельности и ввести практику «провокации взятки»	29%
Усилить освещение антикоррупционной деятельности в СМИ	27%
Резко сократить роль государства в экономической жизни и снизить влияние чиновников на принятие экономических решений	25%

Перечисленные меры характеризуются рядом особенностей, которые вытекают из восприятия коррупции как социальной проблемы.

Во-первых, система мер по противодействию коррупции направлена преимущественно на контроль деятельности носителей власти. Иначе говоря, несмотря на присутствующую в массовом сознании убежденность, что, согласно данным ВЦИОМ, «коррупцией поражено все общество в целом» (24%)^[10], система предложенных мер указывает на то, что коррупция воспринимается преимущественно как внутренняя проблема власти, нежели проблема общества. Как следствие, распространено мнение, что бороться предстоит лишь со злоупотреблением властью со стороны чиновников, нежели противоправным поведением рядовых граждан. Например, агитационную работу с населением по формированию нетерпимости к коррупции в качестве составляющей антикоррупционной политики упоминают лишь 16,7% опрошенных экспертов; столько же подчеркивают важность повышения правовой грамотности населения [Проблемы противодействия коррупции….2018: 123].

Во-вторых, принимая во внимание, что коррупция – внутренняя проблема власти, основная нагрузка по борьбе с этой социальной проблемой, по мнению опрошенных, должна ложиться преимущественно на государственные институты. Даже мера, связанная с сокращением участия государства в экономической жизни общества, предполагает принятие решения по данной проблеме, прежде всего, со стороны государства. Жители Ярославля отмечают в качестве эффективных средств борьбы с коррупцией возможности контроля институтов власти со стороны общественности. Однако большинство горожан полагает, что они не способствуют решению проблемы.

В-третьих, ярославские эксперты, равно как и эксперты других регионов, рассматривая основные направления противодействия коррупции, делают акцент на ограничительных, запретительных мерах, ключевая роль в реализации которых принадлежит силовым структурам. Подобная антикоррупционная политика запускает два механизма, действие которых снижают ее эффективность.

Первый связан с тем, что ограничительную и запретительную политику проводят структуры, которые воспринимаются гражданами и экспертами как коррумпированные. Так, по данным опроса ВЦИОМ в числе наиболее коррумпированных институтов россияне называют полицию (16%), судебную систему (прокуратуру) (14%), власть на местах (14%), федеральную власть (6%).^[10] По мнению экспертного сообщества Ярославской области, коррупция в наибольшей степени поразила органы государственной власти и местного самоуправления (77%), правоохранительные органы (71%), судебную систему (58%). Подобное восприятие основных участников реализации антикоррупционной политики способствует снижению доверия к предпринимаем ими действиям.

Второй механизм снижения эффективности антикоррупционной политики, основанной на действии запретительных мер, обусловлен закономерностями, которые описаны в русле поведенческой экономики, а именно теории перспектив. Согласно положениям теории, экономическое поведение субъекта мотивировано стремлением избежать потерь, которое может служить поводом для принятия рискованных решений [Канеман 2014: 363-378]. Принимая во внимание, что коррупция в восприятии обычных граждан и экспертов сопряжена не только с негативными последствиями для общества, но и с открывающимися возможностями, запретительные меры ставят субъекта в ситуацию потерь. Стремясь избежать потерь, он способен выбрать рискованные формы поведения – например, брать взятки, несмотря на ужесточение наказания.

Таким образом, сложившаяся система антикоррупционных мер требует доработки с учетом отмеченных особенностей восприятия коррупции как социальной проблемы.

Выводы

На основе анализа полученных результатов сформулируем выводы о готовности россиян принимать участие в реализации антикоррупционной политики.

Большинство опрошенных считает, что проблема коррупции является актуальной на сегодняшний день и с ней необходимо бороться, поскольку она разлагает власть и общество. Вместе с тем, очевидно, что коррупция наделяется рядом значимых латентных функций, которые способствуют адаптации, приспособлению в обществе отдельных индивидов и социальных общностей. Как следствие, подобная амбивалентность коррупции, которая приводит к дисфункции системы и одновременно выполняет позитивные функции в этой же системе, не позволяет проводить эффективную антикоррупционную политику. Иначе говоря, коррупция продолжает существовать, поскольку она остается функциональной.

Запрос на борьбу с коррупцией артикулирован гражданами по отношению к государственным институтам. Фактически обычные россияне снимают с себя ответственность за само существование проблемы коррупции и ее решение. Опрошенные, как правило, не считают перспективными меры борьбы с коррупцией, которые предусматривают участие граждан в реализации контроля деятельности власти с целью профилактики злоупотреблений. Ярославцы полагают, что открытость и прозрачность деятельности органов городского самоуправления позволят снизить уровень коррупции. Однако респонденты, которые сталкивались с коррупционными проявлениями, убеждены, что подобные меры вряд ли смогут повлиять на снижение распространенности коррупции, так как, скорее всего, не заинтересованы в изменении ситуации.

Выводы об амбивалентности функций коррупции и сложившихся представлений о носителях проблемы позволяю заключить, что социальный ресурс для борьбы с коррупцией сформирован еще недостаточно. Задача по выработке и реализации антикоррупционной политики возложена на силовые государственные институты. Вместе с тем, для проведения подобной политики необходима опора на социальный ресурс, представленный антикоррупционным общественным мнением и правовым сознанием. Он позволит организовать противодействие коррупции «снизу». Во-первых, необходимы мероприятия, направленные на формирование общественного мнения нетерпимости к коррупции. В настоящее время уровень толерантности к взяткополучателям и взяткодателям довольно высокий у экономически активного населения, что препятствует реализации антикоррупционной политики. Во-вторых, важно развивать правовую грамотность населения, а именно: сформировать корректное понимание того, что является коррупцией, а также – ответственности за подобное правонарушение.

Список литературы

• Канеман Д. 2014. Думай медленно… решай быстро.  М.: ACT. 653 с.
• Мертон Р.К. 2006. Явные и латентные функции – Общая социология. Хрестоматия (cост. А.Г. Здравомыслов, Н.И. Лапин; Под общ. ред. Н.И. Лапина). М.: Высшая школа. С. 63–75.
• Минина В.Н. 1998. Социология социальных проблем: аналитический обзор основных концепций – Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 1. № 3. С. 74–90.
• Моисеев В.В. 2014. Актуальные проблемы России. Москва: Директ-Медиа. 474 с.
• Проблемы противодействия коррупции на государственной и муниципальной службе и пути их решения в современной России. 2018. Информационно-аналитические материалы Круглого стола с международным участием. – Ростов-на-Дону: Издательство ЮРИУ РАНХиГС. 128 с.
• Фуллер Р., Майерс Р. 2001. Стадии социальной проблемы – Контексты современности – II: Хрестоматия (под ред. С.А. Ерофеева). Казань: Издательство КГУ. С. 138–141.
• Хилгартнер Ч., Боск Ч.Л. 2008. Рост и упадок социальных проблем: концепция публичных арен – Социальная реальность. № 2. С. 73–94.
• Harsanyi J.C. 1962. Measurements of Social Power, Opportunity Costs and the Theory of Two-Person Bargaining Games – Behavioral Science. № 7. Pр. 67–79.

Сноски

[1] Уровень коррупции в России. События в Дагестане. Будет ли иметь продолжение в других регионах антикоррупционная кампания в Дагестане?13 марта 2018 г. Доступ:  http://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/13984 (проверено 25.07.2018).

[2] Опрос проводился в Ростовской, Московской, Архангельской, Курганской, Челябинской и Ярославской области, Краснодарском, Приморском, Ставропольском крае, Чеченской Республике, республике Башкортостан, Карелии и РСО-Алания.

[3] Уровень коррупции в России. События в Дагестане. Будет ли иметь продолжение в других регионах антикоррупционная кампания в Дагестане?13 марта 2018 г. Доступ: http://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/13984 (проверено 25.07.2018)

[4] Исследование проведено методом телефонного интервью.  В опросе приняли участие 224 женщины (56%) и 176 мужчин (44%). Выборка репрезентативна в соответствии со статистическим распределением по основным возрастным, социально-демографическим группам населения и территориально-административным районам города. Статистическая погрешность составляет 5%.

[5] Исследование проведено методом телефонного интервью.  В опросе приняли участие 220 женщин (55%) и 180 мужчин (45%). Выборка квотная, бесповторная, отражающая распределение жителей города по полу, возрасту и району проживания.

[6] Что такое хорошо и что такое плохо? Пресс-выпуск №3300. 03 Февраля 2017. Доступ: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=523 (проверено 26.07.2018)

[7] Коррупция и взяточничество в России. Какова динамика уровня коррупции в стране? Как относятся к взяточникам? 16 января 2015 г. Доступ:  http://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/11912 (проверено 25.07.2018)

[8] Коррупция в России: мониторинг. 1 июня 2018 г. Доступ: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9139 (проверено 27.07.2018)

[9] Мелкие взяточники: казнить или помиловать? Пресс-выпуск №3324. 10 Марта 2017. Доступ: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=547 (проверено 26.07.2018)

[10] Коррупция в России: мониторинг. – ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 3678. 01.06.2018.Доступ: https:// wciom.ru/index.php?id=236&uid=9139 (проверено 27.07.2018)